Бизнес-план
- Бред. – я повторил это, когда переставил ногу на другую скобу.Кирилл, пыхтящий выше, сплюнул и выругался.- Да я тебе говорю – реально, так и есть! Сам же знаешь все эти легенды, про крокодилов в канализации, про прочее. Скобы под ногой не оказалось. Сердце глухо стукнуло – раз, другой, третий, а потом я, повернув голову, всё-таки увидел под ногами пол – серый, бетонный. Я аккуратно перехватился, повис на руках, всё-таки дотянулся носком ноги, самым её кончиком, до пола, увидел, как в свете налобного фонаря завивается пыль, поднятая моей кроссовкой, после чего разжал ладони, почувствовал пол всей стопой – и отошёл в сторону. - Ты аккуратней там, Кир. Не сорвись. – мой спутник был ниже, тяжелее, да и ловкостью не отличался никогда. Он что-то пропыхтел в ответ – я не прислушивался, это вообще была его любимая привычка – что-то говорить себе под нос, словно ноздри – отличный слушатель, потом замолчал, видимо, нащупывая носком ноги пол, до которого бы не дотянулся при всём желании, после чего всё-таки приземлился с глухим звуком. - Уфф. Сколько мы отмахали? – он отряхнул руки и посмотрел на меня. Я поднял голову и нащупал фонарём вход в коллектор, метров на пятнадцать выше нас. - Пока нашли вход, пока нашли спуск… Слушай, ну километр под землёй мы точно прошли. - Нормально. – Кирилл высморкался – каждой ноздрёй по очереди, зажимая другую, после чего ругнулся. – Блин, на себя попал. В общем, Слав, смотри, какая штука. – он двинулся вперёд по коллектору, скользя по его стенам лучом фонаря. – Ты ж слышал, что всякие вот эти улитки, устрицы, моллюски, в общем, пользуются большим спросом? Я кивнул, обернулся и пошарил лучом света по стенам. Темнота за спиной, пусть и была однажды освещена фонарём, не внушала доверия. - Вот, а я тут подумал, прикинул – и понял вдруг, что коллекторы, - Кирилл сделал паузу, обвёл рукой пространство и повернулся ко мне, почти ослепив светом своего фонаря. Я дёрнул головой и отвёл взгляд от него. – Коллекторы – идеальное место для такой ерунды. Смотри – тут тепло, темно, есть, чем питаться… - Чем же, интересно? - Да пофигу. У меня в детстве были улитки в аквариуме, они всё ели. Даже, мне кажется, рыб мелких. Ну, скалярий всяких, вот таких вот. – Кирилл, впрочем, говорил об этом без особой уверенности. - В общем, питаются они всем, что не приколочено. А значит, смекаешь? – растут они тут большими-большими, потому что тут их никто не трогает, раз, и есть, что есть - два. Мы с тобой спускаемся сюда, набираем… Ну, килограмма два-три, потом – находим какого-нибудь любителя экзотики, ну такого, неразборчивого, который хочет улиток, но не в курсе, что это такое – да и сбагриваем ему оптом. – закончив, Кирилл развернулся и отправился вглубь коллектора, продолжая что-то искать в мерцающем свете фонаря. Я вздохнул. Кирилл решил посвятить меня в свой гениальный план только тогда, когда мы уже прибыли на место. Он прекрасно знал, как я отношусь к его авантюрам и бизнес-идеям. После поездки на Урал за какими-то особо редкими ягодами, которые, в итоге, он сам и раздавил пробитым колесом, которое просто кинул в багажник машины, обрадованный, что мы закончили его менять, я сказал, что не намерен отъезжать от города больше, чем на сотню километров. Когда он решил разводить голубей, и потом звал меня помочь ему отмыть чердак обыкновенной девятиэтажки, в которой он этим занимался, и с которого его «согнали эти ничего не понимающие в бизнесе люди», я, после того, как помог ему, всё-таки высказал за «гениальные» придумки. После моего шуточного предложения устроить свечной заводик под Самарой, Кирилл несколько дней провёл в поисках и расчётах, а потом сообщил, что Самара его не устраивает, но вот под Уфой вполне можно попробовать – воска там полным-полно. Да и в коллектор-то он меня зазвал почти в шутку, мол: «Пошли, вспомним, как пацанами по стройкам всяким шлялись», ни слова не сказав об истинной цели. В общем, я ни капли не удивился тому, что он сначала притащил меня сюда, а потом решил рассказать о своих планах.- Кирилл. – сказал я в спину своему другу. – Ты скотина, конечно. Устроить своему лучшему другу прогулку по канализации - отличная мысль!- Да хорош, Слав! – он не обернулся, продолжая шарить фонарём по стенам. – Я ж тебя сюда так взял, за компанию. Реализовывать, если не хочешь, я сам буду. А ты можешь просто побродить со мной. Тут одному шастать… - он помолчал. Световое пятно на стене остановилось, высветив криво намалёванное: «Тут был Ва…». Две последние буквы терялись в темноте. – Ну, в общем, в компании же веселее, верно? А я, так и быть, десять процентов от реализации тебе оставлю. Да что ж такое-то! – он снова начал отряхивать рукав. – Блин, вот учила меня мама: «Кирик, дорогой, носи с собой носовой платочек. Если захотел высморкаться – высморкайся в платочек, положи в карманчик!» Я хихикнул. Голос своей матери Кирилл показал очень натурально, прямо как в жизни. - Слав, а ты никогда в жизни ничего в унитаз странного не смывал? – неожиданно, спустя ещё несколько метров, спросил меня Кирилл. - Не-а. Да у меня и желания такого не возникало. - А я вот помню, как рыбку как-то раз туда смыл. – он повернул голову, глянул на меня, после чего добавил: - Мёртвую уже. Да это давно было. Мне купили рыбок, впервые в жизни, а одна из них под корягу заплыла, которая была в аквариуме, ну, декоративная такая, и застряла. Я её оттуда вытащил, конечно, но она как-то осунулась, бледнеть начала. Однажды с утра просыпаюсь, родители на работу уже уехали, а рыбка моя кверху пузом плавает. Ну, мне грустно стало. – он провёл рукой под носом. – И я думать начал, как бы её так получше похоронить. Думал, что закопать куда-нибудь, а потом решил, что там её кошки или собаки бродячие сожрут. Пока Кирилл рассказывал свою историю, я шёл за ним и смотрел под ноги. Помогать ему искать воображаемых улиток я не собирался, а про его рыбок я уже слышал. Вдруг я заметил, что мои шаги перестали поднимать за собой облачка пыли. Будто кто-то прошёл с мокрой тряпкой по полу коридора, причём не так давно. - Вот, значит. А у меня время поджимает, рыбу в аквариуме не оставишь – все остальные потравятся, на улицу или в мусор – тоже не хочется. Вот, и в итоге решил я её спустить в унитаз. Положил её туда, сказал даже пару слов на прощание, мол: «возвращайся в родную стихию, ты даже после смерти будешь там плавать», вот что-то такое, ерунду какую-то, одним словом, да и на смыв нажал. Она повертелась, повертелась, хвостом мне на прощание махнула – да и след её простыл. – Он остановился на перепутье, повертел головой, после чего махнул рукой влево. – Вот туда пойдём. Теплом оттуда несёт, улиткам там должно быть хорошо. Мы ещё немного прошли. Вдруг Кирилл запнулся обо что-то на полу, сделал пару неверных шагов, но удержался на ногах. Он обернулся, подсветил то, что лежало на полу, и поднял на меня взгляд. - Слав, подойди, пожалуйста. – он снова перевёл фонарь на что-то, лежащее на полу. . Я подошёл поближе, встал возле него и опустил глаза. На полу валялся практически отполированный человеческий череп, расколотый чем-то. Он был явно старым, но не запылённым или покрытым паутиной; напротив, он выглядел так, будто оказался тут совершенно недавно.- Слушай, а может, это немец? Ну, или наш? – с любопытством спросил Слава. - Слав, до нас немцы не дошли.- Ну а вдруг?- Слав, сюда они бы точно не дошли. Тут и района-то тогда никакого не было. Поле голое, лес кое-где. У нас же в школе рассказывали, на краеведении. Скорее, это какие-нибудь бандиты в девяностые тут от конкурентов избавлялись. - Ну, хорошо бы, если в девяностые. - я вдруг понял, что голос у Кирилла задрожал. Он начал снова мотать головой, уже не стремясь что-то найти, а пытаясь темноту разогнать неверным лучом фонаря, скрестил руки на груди, ругнулся, опять отряхнулся. – Блин, Слав. Видать, плечом, пока сюда шли, вляпался где-то. А я думал, сопли. Я тоже начал водить фонарём по полу. В паре шагов от нас обнаружился и сам скелет, и какая-то блестяшка на нём – то ли жетон, то ли пряжка ремня, вот что-то такое. Я хотел подойти и посмотреть, но Кирилл снова позвал меня. - Слушай, Слав, а может, мы лучше вернёмся к развилке да направо пойдем? - А нельзя нам направо ходить, Кирилл. Это ж как в сказке: «Кто направо отправится, смерть свою сыщет». - В сказке, - неожиданно приободрился мой спутник. – В сказке тот, кто направо шёл, становился богатым. - М. Хочешь два полцарства заиметь? - Тьфу, блин. Слав, шуточки твои… - Ты бы лучше шёл, Кирилл. А то нас тут сейчас полицейские возле трупа, - я указал рукой в сторону скелета. – Заметут, и не отговоришься даже. - Хорош, Слав, хорош. - А помнишь историю, как Лёне водная полиция штраф выписала? – я подошёл к Кириллу, развернул его – и, держа за его плечо, и правда перепачканное чем-то склизким, повёл к перекрёстку. - Погоди, а как его так? - А ты забыл? Он мимо водохранки шёл, по телефону болтал. К нему лодка подруливает, вся в каких-то мигалках, белая с синими буквами – и оттуда, значит, вылезают сказочные персонажи: двое с кормы, в два обхвата животы. Вылезли, и протокол оформили, мол, в природоохранной зоне по телефону разговаривает. - И что дальше? - А что дальше? Лёня штраф заплатил, но теперь, говорит, рыбам не доверяет. Они его ментам сдали, за то, что он своими разговорами плавать мешает. Кирилл расхохотался. Эхо пронеслось по коридору. Раздались звуки хлопающих крыльев, и что-то пронеслось над нами. Мы инстинктивно пригнулись. - Слушай, Слав. А может, ну их, этих улиток? Погнали домой, а? – Кирилл испуганно смотрел на меня и даже начал дёргать за рукав. - Да погоди ты. Или ты испугался черепа и летучей мыши, а, Кирилл? – я говорил бодро, потому что знал, как тяжело потом Кирилл будет переживать последствия этого ухода. Он всегда так – загорался идеей, но, стоило ей разрушиться под влиянием то внешних факторов, то общей абсурдности, как мой друг начинал хандрить, становился колким и едким, и таким мог оставаться долгое время.Однажды, когда мы были ещё совсем детьми, после того, как его очередная задумка, появившаяся после прочтения какой-то старой книги про Дикий Запад: пойти на ближайшую речушку и попытаться с помощью бабушкиного дуршлага намыть себе золота - провалилась, он не показывался в нашем дворе месяц, а в школе выглядел хмурым и нелюдимым. И я не хотел снова видеть своего друга таким. Мы дошли до перекрёстка, переглянулись – и, вместо того, чтобы отправиться к выходу, пошли в правое ответвление. Через пару метров после входа мы встретили сталактит. Он свисал с потолка, тёмно-коричневый, изящно сформованный каплями воды, то и дело отрывающимися от его поверхности и падающими на пол. Метров через сто под ногами зачавкало, а ещё через сто вода начала проступать на поверхности грязи. Вскоре ноги начали погружаться в странную жижу по щиколотку, а Кирилл, шедший впереди, то и дело с матом выдёргивал ногу, ушедшую в трясину по колено. Фонари шарили по стенам, но ни малейших следов улиток мы обнаружить не могли. Только сталактитов под потолком становилось всё больше. - Слушай, Кир, вот ты говоришь, что улиток разводил, когда маленький был, да? - Ага. Оно как обычно получалось – рыбы дохли, а улитки – они же живучие, они оставались. Одна у меня даже вымахала с ладонь размером. Я её Геркулесом обозвал. Пометил даже – раковину серебряной краской покрасил. А потом их всех бабушка сплавила куда-то. Вроде, то ли в живой уголок, то ли куда ещё отнесла, не помню. Но она и не любила их, плевалась всё время. - А тебе самому они нравились? - Ну так, знаешь. Рыбки интереснее, конечно. А эти – ползают по стенам, медленно-медленно, кажется, что… - под ногой у Кирилла что-то хлопнуло, он заорал и рухнул в жидкую грязь. Я подбежал к нему, смешно поднимая ноги, и потянул на себя. Фонарь Кирилла, залитый водой, часто моргал, а затем просто отключился. Он сам, грязный и мокрый, выкрикнул мне прямо в ухо: - Я что-то раздавил! Что-то большое! Я попытался его успокоить, но он не давался – вертелся, крутился во все стороны, будто пытаясь убежать куда-то, но не знал, куда именно. Мне всё-таки удалось зафиксировать его, крепко схватить его предплечья – жирные, скользкие, схватить так крепко, что густая грязь, облепившая моего друга, начала пролезать между моими пальцами – и падать, с всплесками и гулким эхом. - Кир, Кир, Кир! Успокойся! – я потряс своего спутника и увидел в неровном свете фонаря, что взгляд моего товарища ожил. – Вот что ты мог такое раздавить, что так напугался? - Оно живое. Там, внизу. Что-то живое. И… - он вдруг вдохнул – громко, резко, так, что даже эхо раздалось. – И оно по мне ползёт. – он продолжил уже шёпотом, еле слышным из-за его губ: чёрных, облепленных той грязью, в которой, по мнению Кирилла, копошилась какая-то жизнь. Морщины на его лбу собрались к центру, словно линия пульса на одном из экранов, стоящих у кровати больничного пациента. Я медленно отпустил его, дрожащего, роняющего при каждом вдохе и выдохе комки грязи на пол, после чего нырнул рукой в болото. Там я поймал ногу Кирилла – в жижу он погрузился до середины бедра – и начал щупать: ниже, ниже, и ниже, но там были только холодная слякоть и грубая джинса. - Другая нога. – так же, не поднимая голоса, сказал Кирилл. Я повёл рукой вправо, нащупал другую ногу – и моя ладонь, кроме влажности и ткани, почувствовала ещё и склизкое, шершавое прикосновение, похожее на размокшую бумагу.Я схватил, несмотря на брезгливость, эту слизь покрепче – и вырвал, вытащил из грязи. У меня в руке медленно, словно ощупывая пространство вокруг, извивалось что-то неизвестное, похожее то ли на червя, то ли на щупальце какой-нибудь твари побольше.- А я знаю, что это. – раздался голос сверху. Я поднял голову и осветил грязевую маску, в которую превратилось лицо Кира. Он зажмурился, потом несколько раз потёр рукой лицо, пытаясь его оттереть. Существо в моей руке дергалось, продолжая пытаться поймать что-то выростами на теле, похожими на гребни. - Это паруса. – Кир посмотрел на мои удивлённо поднятые брови, после чего продолжил. – А в руке у тебя – личинка улитки. Велигер. А знаешь, что самое страшное, Слав? - Что это – всего лишь личинка улитки, я прав? – я перевёл луч света на потолок. Мне показалось, что я заметил на нём какое-то движение, но, видимо, это просто был какой-то странный блик света. - Вот именно. Слава, пойдём отсюда. Ну их, этих улиток… И тут я понял, что меня смущало на потолке. Сталактиты. В коллекторе. В следующую секунду я уже тащил Кирилла за собой, отбросив куда-то в сторону влажно шлёпнувшую по поверхности воды личинку. - Быстро, быстро, быстро! - Да ты что, Слав? Ну улитки, ну что они нам… - вдруг что-то просвистело, рухнуло сверху, вошло в грязь с хлюпаньем буквально в десятке сантиметров от меня. Мы оба, не сговариваясь, бросились к противоположным стенам. Застыли, замерли, глядя на то, как медленно на потолке перемещаются сталактиты, бывшие панцирями гигантских улиток, а из грязи перед нами торчит ещё одна, пытающаяся перевернуться. - Кир, мы, видимо, встряли. - Слава, а я понял. Понял-понял, да! – Кирилл, видимо, окончательно потерял какую-то связь с реальностью, потому что кричал во весь голос, будто контуженный. – Тот череп, что мы в другом конце коридора нашли – это ж такой же, как мы, неудачник! – с этими словами он начал приближаться ко мне, то и дело застревая и выбираясь из топкой грязи на полу. - Тоже в коллектор залез, а ему на голову улитка приземлилась. Всё, всмятку! И мы, и мы с тобой будем такие! - Кир, успокойся. - А смысл? Орать можно, улитки глухие! Они только вибрации чуют! Словно в ответ на его слова, один из сталактитов сорвался с потолка и ударил Кирилла по руке, которую он вытянул вперёд, ощупывая дорогу. Рука вроде бы не пострадала, но Кирилл, видимо, испугался пуще прежнего. Он издал какой-то первобытный, животный вопль, после чего рванул из светового пятна моего фонаря к тому пересечению туннелей, которое завело нас сюда. Я не желал отлипать от стены и только смотрел на то, как он, практически как животное, то и дело отталкиваясь от жижи под ногами не только подошвами, но и ладонями, даёт стрекача. Улитки продолжали падать с потолка, но Кириллу везло, как заговорённому – они то на секунду опаздывали, шлёпаясь туда, где буквально секунд назад находилась его нога, то напротив, приземлялись прямо перед ним, заставляя моего товарища петлять, как петляет заяц, стремясь уклониться от хищника, преследующего его. Коллектор наполнился звуками – гулкими шлепками, чмоканиями, с которыми улитки отрывались от потолка, бессвязной тарабарщиной, с которой мой друг продолжал прокладывать себе путь вперёд, уже еле видимый в световом пятне, практически сливающийся с тёмными стенами коллектора из-за всей этой налипшей на него грязи… Чмок. Шлёп. Чмок. Шлёп. Тарабарщина, мат, что-то несвязное, гулкое эхо, эхо, эх…Неожиданно диссонирующий звук – кррак! Словно треснула яичная скорлупа. Он отразился от стен, повторился – ещё несколько раз, всё слабее и слабее, а потом установилась тишина. Я подождал, пока уляжется эхо, после чего негромко позвал: - Кирилл? Откашлялся, набрал воздуха в грудь – и крикнул, что было мочи: - Кирилл! В ответ с той стороны донеслось влажное хлюпанье. Я запрокинул голову, освещая потолок, и начал медленно двигаться вдоль стены, туда, где, по идее, и должен был находиться Кирилл. Улитки никак не реагировали на меня. Наоборот, они как будто стремились избежать светового пятна, отползали от него, поджимали усики, стоило только лучу света мазнуть по склизкому телу очередной твари под потолком. Я продолжал пробираться вперёд, скользил ногами в тёплой жиже на полу, пару раз, видимо, наступил на кладки улиточьих яиц – и не удержался, оттоптался по подозрительным подводным препятствиям, но главное – я шёл, медленно, уверенно пробирался к выходу из этого туннеля, к поверхности, к дневному свету. Возле меня, насколько я мог видеть, то тут, то там, торчали панцири улиток. Какие-то из них уже перевернулись, какие-то всё-таки вошли в грунт под ними и теперь извивались в поисках твёрдой опоры. На моих глазах к одной из таких попаданок медленно подползла другая улитка и помогла ей перевернуться набок, после чего медленно направилась дальше по коридору, в том же направлении, что и я. - Заяц и черепаха. – прошептал я и почему-то рассмеялся. – Ахиллес и черепаха. Оставался только один вопрос – сколько тварей облепит моего друга и попытается добраться до вкусной, тёплой плоти? Если две-три, то отогнать их, я, скорее всего, смогу. Но если больше…Я потряс головой. Нет, нельзя, нельзя об этом думать. Кирилл просто вышел из грязи, перестал чавкать своими кроссовками, потом добежал до ответвления, и уже, конечно, ждёт меня возле тех скоб, чтобы я смог… В мою ногу что-то вцепилось. Я заорал, уже наплевав на всякие попытки скрыться от опасности над головой, и пнул другой ногой вцепившуюся в меня тварь. Она, в свою очередь, взревела и кинулась на меня. Какие-то мгновения мы отбивались друг от друга – я махал ногами, а тварь пыталась меня схватить. Ей удалось – и я рухнул в эту грязь, рухнул лицом, мы завозились, я бил, бил вслепую, чувствовал, как кулаки входят в грязь, но иногда находят преграду в виде плоти – неизвестно, чей. Сопротивление с другой стороны ослабло, я, наконец, нашёл несколько секунд, чтобы провести по лицу рукой, стирая грязь с ресниц, с носа, с губ. Кирилл лежал возле меня и в тусклом сиянии фонаря: мне повезло, вода не попала внутрь, но грязь залепила всё стекло, оставив лишь какие-то небольшие просветы; в этих остатках света я и увидел тяжело дышащего Кирилла. На его голове была прочерчена глубокая борозда, а лицо было вымазано в смеси грязи и крови. - Слава, ты нормальный? – он вытолкнул эти слова изо рта вместе с набившимся туда илом. - Да. Нет. Не уверен. Неважно. Идти можешь? - Думаю, могу. – Кирилл упёрся рукой в илистый пол, выдохнул, встал, опёрся на стену и посмотрел на меня сверху вниз. – Ты чего драться-то полез? - Ты сам начал! Какого чёрта ты меня за ногу схватил? - Да я думал, ко мне уже эти ползут. Жрать будут. Ну я и решил, что надо попробовать от одной отбиться, может, они на неё отвлекутся, а я улизну. - Улизнёт он. Мы тут с тобой уже улизнулись по полной! Дались тебе эти моллюски, блин! - Тихо. – Кирилл поднял руку. – Посвети туда. – он указал рукой вглубь тоннеля.Я протёр стекло фонаря, что, впрочем, помогло слабо, после чего поднял руку – обратно на лоб натягивать его не хотелось. Стены коридора, его пол и потолок, казалось, похожи на гигантскую пасть, полную коричневых, порченных зубов. Улитки ползли к нам, ползли медленно, неотвратимо, а главное – совершенно беззвучно. Мы начали отступать от них. Луч фонаря то оглядывал пространство за нами, надеясь, что не вынырнут из ниоткуда новые твари, а то бегал по стенам и потолку перед нами, пытаясь угадать – как далеко от нас эти молчаливые убийцы. - Слушай, а почему мы просто не попробуем от них убежать, Слав? - Ты уже попробовал. Кончилось плачевно. Башка-то как? - Да зарастёт. Как объясняться будем? - Не знаю, честно. Сначала надо выбраться отсюда. Пол под ногами начал обретать твёрдость. Улитки не отставали. - Смотри, мы сейчас разворачиваемся – и даём дёру со всех ног. Хоть под ногами не месиво будет, а нормальный бетон. – сказал я Кириллу. – Готов? Он кивнул, не отрывая взгляда от всей той орды улиток, которая преследовала нас. - Тогда погнали! – я развернулся и побежал. За мной, тяжело дыша и отплёвываясь, следовал Кирилл. Мы быстро оторвались от преследовательниц, но не могли остановиться. Хотелось оказаться подальше, как можно дальше от всего этого безумия, оказаться дома, принять душ, выпить – можно много выпить, сегодня вообще можно всё, сегодня день такой, праздник непослушания – вдох – да, непослушание, никто не послушает, а если и расскажешь – не поверят, не хватит у них фантазии, они же все в своём мире, в их мире нет – вдох – нет гигантских улиток в коллекторах под городом, идиотизм это, решат, что наелись или накурились чего – вдох – да и занесло нас так, и… Я запнулся, влетев носком в выбоину на бетоне, шагнул другой ногой, наступил неправильно – почувствовал, как стопа изогнулась, как связки натянулись – и треснули, и лопнули, сделал ещё пару неверных шагов, останавливаясь, припадая на одну ногу, после чего запнулся ещё раз, смешно сказать - одной ногой о другую, развернулся - и рухнул на пол, лицом вверх.Зеркало фонаря разбилось. Кирилл не услышал этого. Он продолжал бежать в темноте, как зверь, не различая дороги, забыв, видимо, о том, что надо повернуть. Я поднял руку с фонарём, посветил вперёд, запрокинул голову. – и увидел, увидел развилку, увидел спину Кирилла, удаляющуюся от меня, еле заметную, крикнул ему вслед – и, сквозь эхо его шагов и моего крика, услышал тихое «Чмок». Я поднял глаза. Надо мной висел самый первый замеченный сталактит. В последних лучах света от фонаря я заметил, что самый его кончик на свету переливается, отдаёт металлом. И ровно в тот момент, когда он начал приближаться – точно к моей переносице, как дротик к центру мишени в дартсе, я понял. Он был выкрашен серебряной краской.Той, что не поблёкла за столько лет. Кр-рак. ______________________________________________________________________Доброго времени суток, с вами @SilverArrow.Никогда раньше не писал страшных рассказов. А теперь, благодаря конкурсу в сообществе, захотелось попробовать. Ведь это же так интересно - узнать, могут ли люди испугаться того, что совершенно не кажется страшным, не так ли?) И не забывайте - у вас всегда есть возможность оставить комментарий для критики, подписаться, если вы желаете сразу узнавать о публикации моих новых рассказов, ну и зайти в мой профиль - там вас ждут ещё истории (пусть и не очень страшные)).С уважением, ваш @SilverArrow.
По материалам: https://pikabu.ru/story/biznesplan_8170884